Выдержка из статьи "О "безмолвствующем народе" и "социальном взрыве, которого все нет и нет"

Существует и мощный социально-психологический фактор, препятствующий активной борьбе масс за свои права. Это МЕЩАНСТВО, обывательская психология. Политические активисты почему-то полагают, что средний российский гражданин должен действовать как сознательный политический борец. А он не сознательный политический борец, он именно – ОБЫВАТЕЛЬ. Таким его воспитала среда, таким его пестовал десятилетиями советский режим. Наконец, в последние 10 лет мещанство публично – с экранов TV и в прессе – прославлялось, обелялось, восхвалялось и провозглашалось «единственно правильным» образом жизни и мышления – в противовес «окаянному большевизму».

Между тем основа мещанского сознания – эгоизм. И этот эгоизм будет подталкивать обывателя в ситуации выбора не к коллективным действиям протеста, а к поискам пути индивидуального спасения. Первой реакцией обывателя является присущая всякому животному реакция бегства от опасности. Значит, обыватель предпочтет борьбе либо компромисс (обоснование «разумности» компромисса он уж как-нибудь найдет), либо подчинение (обыватель в принципе склонен к подчинению, как к положению, освобождающему его от ответственности и снимающему с него бремя выбора – этот вопрос подробно и плодотворно исследовала Франкфуртская школа), либо – в лучшем случае (когда мы имеем дело с наиболее активными, развитыми, образованными особями) побег. Не случайно в Ирландии эмиграция приняла столь массовый характер: это было некое активное действие в надежде изменить ситуацию, но в то же время не настолько радикальное, сознательное, ответственное и опасное, как борьба за свои права. Можно вспомнить массовую еврейскую эмиграцию в Америку из «черты оседлости» и другие аналогичные примеры. Сегодня мы наблюдаем эмиграцию из России. Причем эмигрируют преимущественно квалифицированные рабочие кадры из промышленных центров, специалисты (лица с высшим образованием) и молодежь. По данным Центра социологических исследований Госкомвуза РФ, 10% студентов из числа опрошенных хотели бы навсегда уехать из России, 46% с удовольствием поехали бы за рубеж на заработки и только 22% – на стажировку 49. Эти данные хорошо демонстрируют «состояние мозгов» студенческой молодежи – обычно одного из самых радикальных и открытых к прогрессивным идеям слоев общества. Между тем, для движений протеста молодежь – обычная социальная база (средний возраст бойца Сандинистского ФНО составлял 14,5 лет).

Обыватель в крайней ситуации (пока он не «взбесился», по известному выражению Ленина; «взбесившийся обыватель» – это сегодня фашист) превращается из общественного животного просто в животное, когда ничто более не сдерживает в нем первобытных инстинктов. Он, голодая, будет убивать и есть себе подобных (соседей и родных), но не организовывать массовое сопротивление режиму, обрекшему его на голод.

Мещанская психология в России является таким же мощным амортизирующим фактором, каким в средние века были невежество и церковь.

Еще одним таким же фактором является нарастающая атомизация общества. Советское общество было обществом коллективистским (пусть даже коллективизм этот поддерживался искусственно). Для того чтобы внедрить в такое общество крайнее имущественное расслоение, нужно было уничтожить сам дух коллективизма. Что и делалось методически все годы перестройки. В результате нынешнее российское общество оказалось обществом атомизированным («толпой одиночек»), и атомизация эта все нарастает.

В патриархальных обществах традиционные коллективы (община, цех, приход и т.д.) или заменявшая их религиозная общность (в случаях ересей) были той основой, которая позволяла населению формировать структуры сопротивления власти. В индустриальный период традиционные коллективы были заменены сообществами, сознательно организованными по признаку единства интересов (профсоюзы, объединения местного самоуправления) или идеалов (партии). Но на создание системы таких новых коллективов потребовалось несколько столетий. В России старые виды коллективов разрушены, новые еще не созданы.

Активно навязываемые властями через средства массовой информации, структуры образования стереотипы поведения (индивидуализм, культ личного успеха, восхваление денег и богатства, пропаганда «общества потребления»), разумеется, впитываются населением (тем более, что они не противоречат мещанским установкам) – и это тормозит процесс создания новой системы коллективов, которая могла бы противостоять властям.

Следующий фактор – криминализация, алкоголизация и наркотизация населения, как следствие резкого ухудшения социальных условий. Криминализация широких слоев населения, как известно по примерам других стран, эффективно нейтрализует социальный протест – в этом случае, во-первых, значительная часть социальных низов оказывается в состоянии улучшить свое материальное положение, во-вторых, включение человека в криминальную структуру (структуру организованной преступности, мафию) – это определенная социальная защита, социальные гарантии ему и его семье, это также и перспективы роста, карьеры (пусть даже уголовной). Наконец, там, где заправляет мафия, социальный протест подавляется ею быстро, эффективно, с показательной жестокостью и зачастую в зародыше. Власть мафии можно свергнуть только вооруженным путем – а мафия старается не дать своим врагам возможности накопить для этого силы (примерами такого рода богата Латинская Америка).

Алкоголизация же и наркотизация всегда были мощным средством снятия социального стресса и примирения с действительностью. Не случайно янки спаивали индейцев, европейцы посредством оружия навязывали китайцам массовое потребление опиума («опиумные войны»), а испанские колонизаторы приучили индейцев вице-королевства Перу жевать листья коки (которая в доколумбово время считалась священным растением и использовалась только верхушкой государства инков в ритуальных целях) и даже со временем стали расплачиваться с индейцами этими листьями как валютой 51. В XIX в. правящий класс в Англии совершенно сознательно – с целью предотвращения социальных протестов – не только спаивал рабочих, но и навязывал рабочим семьям в качестве дешевых «патентованных лечебных средств» от всех болезней наркотики (опиаты) 52. В Индии английские власти делали то же самое и даже публиковали феерические отчеты «специалистов», доказывавших, что здоровью индийцев опиум якобы не вреден 53. А совсем недавно, в конце 60-х – начале 70-х гг. XX в. ФБР и ЦРУ провели специальные операции по массовой наркотизации тех негритянских гетто в США, в которых было сильно влияние «Черных пантер», и с помощью группы агентов во главе с профессором Тимоти Лири внедрили в движение студенческого протеста идею «психоделической революции» 54.

Кроме того, массовой психологии присуща определенная ригидность, запаздывание в восприятии и осознании происходящих экономических и социальных перемен – особенно после долгих периодов стабильности. До сих пор многие в стране живут реалиями советской эпохи и никак не могут понять, что мир радикально изменился. И если раньше они были нужны государству как рабочая и военная сила, почему государство старалось контролировать их жизнь и поведение и патронировало им (что проявлялось не только в бесплатной медицине, образовании, символических ценах на жилье, многочисленных государственных социальных программах и т.д., но и в назойливой «воспитательной» работе – в том числе с пьяницами, лодырями, хулиганами), то теперь они абсолютно не нужны государству – чем раньше они умрут, тем меньше едоков, тем быстрее будет перераспределена принадлежащая им собственность. Значительная часть населения, не понимая (и не желая понимать) этого, все еще наивно надеется, что происходящее вокруг – это дурной сон, который однажды сам собой окончится.

В принципе трудно себе представить, чтобы те, кто надеется на «самопроизвольное исчезновение» этого «дурного сна», были способны на активное сопротивление. Вряд ли они даже способны признаться себе в том, что все вокруг происходящее – не сон и само не исчезнет раньше, чем будут утрачены два мощных буфера, стабилизирующих социальную ситуацию: жилье и приусадебные участки.

В настоящее время в России приблизительно 2/3 работающих по найму семей и семей пенсионеров имеют свое жилье (приватизированное или муниципальное, но фактически находящееся в пожизненной собственности) и столько же семей имеют дачи, приусадебные участки, дома в деревне или иные земельные наделы. Расходы на жилье – одна из основных категорий расходов в капиталистическом мире – до сих пор в России очень низки, а приусадебные участки позволяют решать продовольственную проблему несмотря на стремительный рост цен на продукты питания.

Вот тогда, когда режим в процессе дальнейшего ограбления населения и перераспределения собственности начнет массами выселять тех, кто уже не сможет платить за жилье, а также и скупать у бедных земельные участки, подрывая их возможность существовать «на подножном корме» – вот тогда можно ожидать «массового прозрения» и массовых активных действий. Сегодня еще людям есть что терять. Когда им нечего будет терять, они, подобно Марксовому пролетарию, будут готовы «приобрести весь мир».